Страх — не то, что я испытывал. Было другое чувство
Боевой путь я начал в январе 1943 года. Это самый трудный год, который считается в войне переломным. Именно после него и начались победы, давшиеся нам очень дорогой ценой.
Я воевал на Центральном фронте начиная с зимнего наступления наших войск из города Ельца на северо-западный участок Орловско-Курского выступа. С 5 по 12 июля моя батарея участвовала в противотанковом сражении, отбивала контратаки противника.
Было ли мне страшно, когда шли бои? Страх — это немножко не то чувство, которое я испытывал. Скорее, была растерянность, болезненное чувство непонимания, как и что делать? Как поступать? Как вести бой? Как заряжать пушки батарей и стрелять по противнику — соответствующего опыта не было.
Поэтому Орловско-Курская битва летом 1943 года стала для меня боевой школой. Мы попали в окружение фашистов, пришлось очень оперативно искать ответы на все свои вопросы – в результате с боем мы смогли выйти из него.
Потом мы преследовали отступающие вражеские части, участвовали в Новгород-Северской наступательной операции. Но те страшные дни растерянности навсегда оставили глубокий след в памяти.
Одним из ключевых моментов Курской битвы было танковое сражение под Прохоровкой. По количеству задействованной техники оно было одним из самых масштабных за всё время Второй мировой войны.
На Курской дуге фашистские танки «Тигры» эффективно действовали на гигантских по тому времени дистанциях — до 2 километров. При этом советские танки Т-34 и КВ-1 были оборудованы лишь 76-миллиметровыми орудиями, которые могли пробить лобовую броню «Тигра» лишь с дистанции от 100 до 200 метров. Борта поддавались метров с 600–700. То есть для того, чтобы поразить вражескую машину, необходимо было подпустить её как можно ближе.
Советские танковые подразделения всеми силами стремились максимально быстро сократить дистанцию боя, неся при этом большие потери.